Реконструкция ранней нарциссической травмы на примере жизни и творчества режиссера И. Бергмана

В современном мире наблюдается увеличение нарциссических расстройств, в семьях может происходить воспроизведение отношений между холодной, отвергающей матерью и обиженным, мстительным ребенком. Это обусловлено потребительскими соображениями, потому что нет жизненно важных элементов: постоянства теплых отношений, надежности и непрерывности отношений, эмпатии. Эти проблемы связаны с атмосферой и качеством отношений в семьях, где родители были детьми, то есть проблемы передаются из поколения в поколение. Поэтому изучение ранних нарциссических травм, их влияние на жизнь и деятельность взрослых людей - является актуальным.

В настоящее время наметился живой диалог между психоанализом и современным кинематографом, как областью культуры. Многие фильмы отражают процессы, происходящие в обществе, заставляют задуматься - почему происходит именно так, а не иначе.

В современных психологических исследованиях особое значение уделяется влиянию кинематографа на психику и мировоззрение человека. Это обусловило выбор темы, которую мы решили раскрыть на примере жизни и творчества всемирно известного кинорежиссера Ингмара Бергмана.

Теоретико-методологическую основу исследования составил психоаналитический подход с изучением трудов отечественных и зарубежных авторов классической и современной психоаналитической литературы. Практическая часть исследована с использованием методов: анализ автобиографических и биографических материалов, творчества Ингмара Бергмана; метод определения структуры личности, методологические основы психоаналитического анализа кино и его интерпретации; психобиографический подход; метод свободных ассоциаций.

Предметом нашего исследования изначально было изучение особенностей репрезентации нарциссических травм в жизни и творчестве кинорежиссеров. Наличие в свободном доступе материалов для исследования (интервью, книги режиссера, его коллег, дневники матери и др.) определило выбор режиссера.

Наше предположение, что творчество и исследование детской жизни кинорежиссера являются репрезентацией его детских нарциссических травм, в т.ч. межпоколенческих передач сценариев семейного взаимодействия, подтвердилось. Кроме того, исследование детства и творчества дало предположение, что репрезентация детских 2 травм в творчестве, может способствовать их реконструкции, а значит изменению отношения к подсознательной травме и соответственно к уменьшению страданий. 

1. Нарциссизм

Понятие «нарциссизм» эволюционировало. Первоначальный смысл «самолюбование собой», всем известный из мифа о Нарциссе, заменился на несколько. Современное понятие нарциссизма представляет собой привязанность либидо к собственному «Я» как к объекту. Фрейд выделял несколько разновидностей нарциссизма: первичный нарциссизм как стадия в раннем младенчестве, когда объектом либидинозной любви становится собственное Эго младенца; вторичный нарциссизм – регрессия от объектных отношений, назад к нарциссической любви к Эго; нарциссические объектные отношения, когда Эго любит объект, поскольку объект напоминает собой Эго. (З.Фрейд). [15]. А также: негативный нарциссизм - как чувство вины, собственной недостаточности (К. Абрахам) [9], Как особенности отношений между матерью и младенцем (М. Кляйн) [18]. Как фаза аутизма (первичный нарциссизм), в котором ребенок слит с матерью (М. Малер). [11] Кроме того, нарциссизм не рассматривается как неизлечимый, не отделяется патологический и первичный нарциссизм (Х. Кохут). [7] В то же время выделяется нормальный инфантильный нарциссизм, нормальный взрослый нарциссизм, патологический нарциссизм и злокачественный нарциссизм. (О. Кернберг). [4].

2. Ранняя психическая травматизация

Изучая реальные травмы, имевшие место в жизни пациентов, с психическими травмами детства Фрейд пришел к выводу, что именно ранние психические травмы лежат в основе возникновения различных симптомов.

В связи с эволюцией понятия «нарциссизма» обозначались и ранние нарциссические травмы. Так, О. Кернберг называет ранней нарциссической травмой дефицит материнской эмпатии в раннем детстве, который может привести к нарушению нормальных процессов идеализаци материнской фигуры. Люди, с такой ранней психической травматизацией бесконечно ищут идеальный объект, т.е. имеют реальную жизненную травму. Кроме того О.Кернберг пришел к выводу, что только путём интеграции либидо и агрессии образуется структура нормальное Я. То есть «интеграция любви и ненависти становится предпосылкой для способности любить.» [4, с. 241].

На этапе до 6 недель, не получая эмоционального контакта с матерью, ребенок воспринимает ее, как несущую угрозу смерти, что приводит его к ощущению, что мир несет угрозу, от которого нужно отгородиться. Таким образом, возникает базовое недоверие к миру. (Этот процесс мы наблюдаем у Ингмара Бергмана). 3

В возрасте от 1,5 мес. до 6 лет при непоследовательных реакциях матери у Бергмана возникает тревожная реакция на стресс, на неудачные попытки реализовать свои потребности, что приводит к формированию замкнутого нарциссического характера.

В возрасте от 6 мес. до 3-4 лет стадия сепарации – индивидуации. Сепарация – способность к территориальному отделению через навыки перемещаться. Индивидуация – психологическое представления о себе как отдельном индивиде, личности. Проявляется в способности быть без значимых людей, оставаться и действовать одному. В клинической картине неуспешного прохождения этой стадии у взрослого человека – тенденция к зависимости от мнения других людей, требования к миру, обида. (Мы это наблюдаем у Бергмана. Эта стадия у него прошла неуспешно).

Также в этот период происходит значительное повышение чувствительности к фрустрации и усиление внимания к присутствию матери, начинает проявляться сепарационная тревога при отсутствии матери. Эта тревога состоит из страха потери объекта, а позднее из страха потери любви объекта. При непоследовательной откликаемости матери – закладываются предпосылки к пограничному развитию личности [14]. При получении ранней травматизации может сформироваться патологический нарциссизм. (У Бергмана – мы наблюдаем пограничную структуру.

 В раннем детстве формируется устойчивая психологическая связь между людьми – привязанность. Тревожно-избегающая привязанность сформируется, когда мать, говоря ребенку теплые слова, играя с ним - не проявляет тесный эмоциональный контакт, в связи с чем в последствии у ребенка наблюдается отсутствие эмпатии, избегание тесных эмоциональных связей. В зрелом возрасте такой ребенок не доверяет другим людям и проявляет страх близости. [2] (у Бергмана тревожно-избегающая привязанность - он долго не мог построить близких отношений с женщиной). В семейной системе психические функции членов семьи взаимосвязаны, но правила семейной системы бывают как явными, так и не явными. Причём члены семьи не осознают это. Нарциссические травмы могут трансгенерационно передаваться от одного поколения к другому. (В семье Бергмана имеют место трансгенерационные передачи нарциссических травм).

3. Проблема нарциссизма в объектных отношениях

Отец Ингмара обладал такими чертами, как жесткость и жестокость, полное отсутствие эмпатии, нарциссизм и комплекс неполноценности с жаждой компенсации, огромное чувство зависти, использование примитивных защитных механизмов (проекция, интроекция, идеализация и обесценивание), стремление к власти, эксплуатация других. Такой набор Отто Кернберг определяет как патологическое нарциссическое расстройство 4 личности с антисоциальными тенденциями. Он приводит такие признаки антисоциальной нарциссической личности, как: грандиозное Я, позиция превосходства, сверхамбициозность, внутренняя пустота и чувство изоляции, огромное чувство зависти, обесценивание других для защиты от зависти, недостаточная интеграция Сверх-Я, склонность к манипуляциям и эксплуатации, неспособность переживать печаль и испытывать эмпатию. [6] 

Ингмара очень любила бабушка, вела с ним дружественные беседы, отец же был жестким, подавлял, жестоко наказывал, мать была эмоционально холодной, отсутствующей. Этот контраст в отношении к нему самых близких людей привел в двойственному отношению к себе самому, к формированию расщепления на грандиозное Я и ненависть к себе, которая проецировалась на других. Ненависть к себе сформировала комплекс неполноценности, от которого он защищался проективным способом. 

Помехой в развитии ребенка может стать нарциссизм как матери, так и отца. Функция отца – выступить третьим в отношениях матери и ребенка, завершив процесс сепарации, и если отношения с отцом выстраиваются патологически, то процесс сепарации затрудняется. Процесс сепарации не имел благополучного разрешения, потому что отношения в диаде и триаде не были удовлетворительными. В раннем детстве ребенок ощущает родительские фигуры, особенно фигуру отца, как грандиозные и всемогущие. Со временем он убеждается, что это не так. Если это происходит не в результате чрезмерных фрустраций, которые он психически не может перенести, ребенок формирует целостный и реальный родительский образ. У Ингмара объект - репрезентации родителей остались расщепленными и сохранили грандиозность отца и идеализированный образ матери на долгое время. 

Нарциссичные родители воспринимают своих детей как расширение своего нарциссического Я. Подобные отношения с родителем неполноценны, они не дают ребенку возможности в бытие, в существовании себя как субъекта. 

Подтверждение данному предположению находим в книгах Бергмана – так он пишет: «Главная движущая сила «Земляничной поляны» (автобиографический фильм 1957г) – отчаянная попытка оправдаться перед отвернувшимися от меня, выросшими до мифических размеров, родителями» [21, с.215]

Нарциссичный родитель катектирует отражение себя в ребенке, либидо родителя проходит круг и возвращается обратно, ребенок участвует в этом процессе только косвенно, его субъективные черты, не задействованные в этом круговороте, игнорируются или подвергаются нападкам. Это вызывает сложности с идентификацией. Нарциссизм родителей часто ведет к формированию нарциссических расстройств у ребенка. П.-К. Ракамье [13] считает, что нарциссический перверт питается нарциссизмом людей, с которыми он 5 находится в отношениях: «нет ничего более ранимого, чем непатологический нарциссизм, атакуемый перверсным нарциссизмом». [13, с. 269] Перверсным нарциссизмом он называет отношение к объекту как к средству, а не как к человеку. Что очень похоже на отца Ингмара и на деда. 

Такая ситуация приводит к возникновению нарциссического расстройства - воспитание ребенка по типу «нарциссического расширения». Происходит это, когда окружение ребенка дает ему понять, что он важен из-за выполнения определенной функции, а не сам по себе. Или, когда от ребенка требуется, чтобы он был другим, чем есть на самом деле-тогда настоящие чувства и желания ребенка подавляются им из-за страха отвержения значимыми людьми. То есть ребенок получает метапослание: «Будь тем, кем я хочу тебя видеть, тогда я буду тебя любить». Вследствие этого развивается фальшивое компенсаторное self, или «ложное Я», ложная самость [ 3], защита которого требует огромных усилий. Важно отметить, что в отношении родителей к детям присутствуют, как желание реализовать собственный нарциссический проект, так и любовь, понимание, эмпатия. Но в случае преобладания нарциссического компонента главной задачей ребенка становится выполнение определенных функций и соответствие ожиданиям родителей. [10] Пока Ингмар был маленький и послушный, не проявлял собственных индивидуальных качеств, это устраивало и отца и мать, но когда он стал подростком, родители были разочарованы тем, что он стал проявлять свою индивидуальность. Их раздражало, что он перестал быть ребенком, их продолжением, и они пытаются уничтожить в нем то, что им не угодно. Когда Ингмар жил с девушкой из театра и стал пропускать занятия в университете, а занялся постановками в театре, отец ударил 19-ти летнего сына, сын ответил тем же. И ушел из дома на четыре года. 

Атмосфера в родительском доме всегда была напряженной, царил страх наказаний, дети не имели права своего мнения, все порядки были установлены родителями и подлежали непрекословному подчинению. Дети были как в клетке, тюрьме. Что такое свобода они не имели представления. Что и привело Ингмара к побегу из дома, как когда-то и его дед по линии отца. Чтобы избежать тотального контроля и обрести самостоятельность, получить возможность решать самому как жить. Здесь также можно отметить трансгенерационную передачу сопротивления семейной системе. 

Дефицит материнской эмпатии расценивается как травма, приводящая к нарушению нормальных процессов идеализации. Такие травматические события блокируют развитие и «приводят к фиксации на стадии архаичного инфантильного грандиозного Я и к бесконечному поиску идеализированного Я-объекта, необходимого для завершения развития психических структур [7]. В подтверждение мы наблюдаем, как долго Бергман искал идеализированный объект. Его отношения с женщинами выстраивались, как ненадежные: 6 женат он был на пяти женщинах, имел иные многочисленные параллельные связи. Каждый шаг Ингмара к любви, попытка построить отношения становится шагом к первичному материнскому объекту, симбиозу с матерью, которая является «мертвой матерью» и поэтому приносит только разочарование. Пять официальных браков и многочисленные параллельные любовные связи говорят о том, что ему постоянно нужны были доппинги в любви, для того чтобы творить. Об этом он неоднократно пишет в своих произведениях, например, сбежав с Гюн Грут в Париж в 1949 он отмечает, с каким вдохновением приступает к работе над очередным сценарием. За период с 1949 по 1971 г – год последней и самой продолжительной по времени (27 лет) женитьбы на Ингрид фон Розен, у него многочисленные параллельные связи с женщинами и это же время самое продуктивное время в части производства фильмов, в том числе и самых известных фильмов, получивших мировое признание и неоднократные премии. Таким образом, мы видим, что Бергман использовал любовь как механизм допинга, как следствие перенесенной травматизации, что является одной из характеристик нарциссизма. [5], 

Также Бергману присуще определенное высокомерие и нарциссическая отгороженность. В то же время у него есть потребность в очень сильной близости, эротизации, импульсивные, можно сказать беспорядочные сексуальные связи в первой половине творческого пути, тому подтверждение. Долгое время мы наблюдаем у него отсутствие способности любить, о чем говорят пять официальных браков и многочисленные любовницы - по причине нарушения привязанностей в детстве, когда он чувствовал себя отверженным. И как результат, он также, как и его - многих своих детей, не задумываясь, отвергал. В детстве у него сформировалась тревожно-избегающая привязанность и в зрелом возрасте он с трудом доверяет другим людям, проявляет страх близости, нарциссическую отгороженность. [2] 

Герман Полмайер считает, что страдающий депрессией индивид вновь и вновь переживает утрату раннего детства, которая для него является нарциссической раной. Самоубийство в этом случае – это нарциссический способ забрать либидо из внешнего мира и обрести всемогущество, направив агрессию на себя. [12]. И в жизни режиссера был случай, когда его посещали мысли о самоубийстве. 

Что касается нарциссизма, то он, конечно, присутствует в той или иной мере у любого человека. Ингмар использует механизмы идеализации и обесценивания, в его жизни присутствовала деструкция и саморазрушение по отношению к себе и другим, что говорит о наличии нарциссической проблематики, которая вызвана нарциссизмом родительских фигур. Но его либидо объектно, есть элементы грандиозного Я, но он не страдает огромным чувством зависти, и отсутствует ощущение всемогущества, поэтому об уровне 7 нарциссизма как патологическом, по нашему мнению, говорить некорректно. О. Кернберг в своей работе «Пограничные состояния и патологический нарциссизм» приводит классификацию нарциссической индивидуальности как подгруппу пограничного расстройства личности. Бергман, очевидно относится к первому уровню нарциссичности – как успешная и одаренная личность, умеющая добиваться восхищения, которое ему жизненно необходимо.

4. Реконструкция детской нарциссической травмы 

Автобиографической исповедью считается фильм Бергмана «Земляничная поляна» [24]. Здесь в полную мощь проявляется любимая Бергманом тема старения, естественного окончания жизни и подведения итогов. Это один из самых значимых его фильмов, о престарелом ученом, отправившемся на машине за премией и по пути вспоминающем всю свою жизнь, готовясь к уходу из жизни. Этот фильм очень познавательный с точки зрения психоанализа. «Земляничная поляна» стала одним из первых фильмов в истории кино, в котором Бергман смело исследовал личное пространство, не боясь обнажиться перед зрителями. В основе лежат автобиографические мотивы и исповедальная интонация. Фильм полон метафор, одна из которых — дорога, возникшая и как аллегория жизни, и как повествовательный элемент. 

«Земляничная поляна» представлена как путешествие внутри одного сознания. По сюжету фильма главному герою, профессору из Стокгольма Боргу, 78 лет. В обществе он уважаемый врач, но в жизни старый педант, мизантроп, не выносящий бурных проявлений чувств и обывательской суеты. Имя его Исак, соответственно образу, означает ледяную крепость. В фильме профессор вспоминает и пересматривает разочарования своей долгой жизни. Утомленный жизнью, вместе с женой сына он едет на машине на вручение почетной докторской степени, посещая по пути места, где был молод, встречая разных людей и старых знакомых, вспоминая сны и былое погружается в воспоминая с целью изменить, переосмыслить себя. В фильме Бергман успешно использовал приём ретроспективы и сновидений. 

В этой истории важен внутренний маршрут Борга. Бергман концентрировался именно на душевных порывах своего героя, целью которого была не церемония, а сам путь к исповеди и подведению итогов жизни. Личной биографии много в фильме и неслучайно совпали инициалы Ингмара Бергмана и Исака Борга. 

Идея создания этого фильма началась с поездки в Упсалу, где Бергман провел большую часть своего детства, в большой квартире с громоздкой мебелью, где постоянно тикали часы, а на стенах висели картины итальянских мастеров, когда-то жила его бабушка. 8 В эту поездку Бергман приоткрыл дверцу в свое детство, и заразился идеей воссоздать на экране абсолютно реалистичное кинопространство, в котором можно спокойно перемещаться из действительности в воспоминание, из воспоминания в сон. 

И конечно источником вдохновения Бергмана стали его непростые отношения с родителями. Отец режиссера был пастором, авторитарной и деспотичной фигурой. Мать долгое время создавала видимость образцовой семьи, в то время как за любую провинность Ингмар и его старший брат подвергались жесточайшим наказаниям, включая избиение розгами. Юный Ингмар прятался от лживого и жестокого брака родителей под столом своей детской, где оборудовал маленький кукольный театр с проектором. Видимо, здесь, под детским столом, и зародилась привычка режиссера изживать боль с помощью своего иллюзорного мира: «Представив себя в образе собственного отца, я искал объяснения отчаянным схваткам с матерью. Мне казалось, будто я понимаю, что был нежеланным ребенком, созревшим в холодном чреве и рожденным в кризисе — физическом и психическом. Дневник матери позднее подтвердил мои догадки, она испытывала двойственное чувство к своему несчастному, умирающему дитяти». [1, с.176]. Всю свою жизнь Бергман пытался разобраться с этим внутренним непреодолимым конфликтом. Главного героя «Земляничной поляны», профессора Борга, Бергман сделал таким же нежеланным, травмированным и травмирующим других. 

Долгое время режиссера преследовал тревожный сон. Он видел себя в опустевшем городе, стоящим под уличными часами, у которых не было стрелок. Вдруг изза поворота выезжала похоронная карета и вываливала на тротуар гроб. В гробу оказывался его двойник. Можно предположить, что его бессознательное показало ему наличие ложного Я и реального Я, возможно желание быть реальным победило и в этот момент ложное было похоронено….Так как в этом же году, в 1957-м он встретил свою будущую жену Ингрид фон Розен, с которой прожил 27 лет в близких реальных отношениях, без лжи. [20]. Репрезентацию этого навязчивого сновидения Бергман показал в начале «Земляничной поляны». Именно оно пробуждает профессора к действию, сообщая о том, что времени больше не осталось. Бергман часто шел по следам своих снов, реконструируя их зыбкую структуру на кинопленке и без предупреждения переходил в ирреальное пространство, оставляя лишь закадровый голос персонажа. 

Бергман показал, как бы срастание бессознательного с сознательным, внутреннего пласта времени с внешним. Наличие двух разных измерений. Зеркальные двойники: Исак и его сын Эсвальд, две Сары. Входом в другие миры служили земляничная поляна и дверные проемы, игра на фортепиано, зеркала. В «Земляничной поляне» Ингмар Бергман показывает 9 единое пространство яви и сна, внутренний монолог, бесконечный самоанализ, богоискательство, мучительные диалоги с близкими – это всю жизнь беспокоило его самого. 

«Земляничная поляна» так и осталась его самой милосердной и трогательной лентой. Главный герой за полтора часа экранного времени эволюционировал из мрачного, нелюдимого старика в человека, способного прощать, сострадать и любить. Бергман утешал. Зрителя или самого себя. В финале профессор, ведомый своей юношеской любовью Сарой, находил мать и отца на берегу пролива. Молодые и красивые, они приветствовали его с другой стороны реки. «Годы вражды теряли смысл перед неизбежностью смерти. «Земляничной поляной» я взывал к родителям: увидьте меня, поймите меня и, если можете, простите». [1, с.187]. 

«Главная движущая сила «Земляничной поляны» - отчаянная попытка оправдаться перед отвернувшимися от меня, выросшими до мифических размеров родителями, в образе профессора я смоделировал образ, внешне напоминавший отца, но, в сущности, то был от начала до конца я сам», - вспоминал в книге «Картины» Бергман. [21] Себя, в возрасте тридцати семи лет (в 1955 г), он считал отрезанным от человеческих взаимоотношений, кроме того- отрезающим человеческие взаимоотношения, самоутверждающимся, замкнувшимся неудачником. [21]- В этом возрасте ему пришло осознание и чуть позже в 1957 году он знакомится со своей будущей женой Ингрид фон Розен, с которой прожил 27 лет и в конце жизни писал об отношениях с ней: «Мы с женой очень близки. Один думает, второй отвечает, или наоборот. У меня не хватает слов, чтобы описать наше сродство…» [1, с.398].

Лишь много лет спустя после «Земляничной поляны», мать и отец обрели в его глазах нормальные пропорции - растворилась и исчезла инфантильно-ожесточенная ненависть. И их встречи наполнились доверительностью и взаимопониманием - признается Ингмар. [1] 

Бергман писал «Когда отец овдовел, я часто навещал его, и мы вели дружеские беседы» [1, с.414]. Таким образом, можно сказать, что в «земляничной поляне» произошла конструкция ранней нарциссической травматизации нелюбимого ребенка. За то, что был не таким как хотели родители, прося прощения у них, он сам простил их. За то, что они не осознавали. Да, творческие, талантливые, умные дети ориентированы на достижение, скрывают и отвергают свои чувства, чтобы обеспечить любовь своих матерей. Эти дети, когда они делают самоанализ, как Бергман, они обнаруживают, что их родители "злоупотребляли" ими [19]. Бергман обнаружил это и простил. Можно сказать, что травма нелюбви была осознана и проработана. 

Реконструкция в психоанализе восстанавливает не событие жизни, а событие психической жизни человека. «Аффективная память пациента о прошлом, в каком бы виде она ни была репрезентирована в его настоящем - в виде сознательных воспоминаний, фантазий, трансфернтных отыгрываний - воспроизводит его прошлый опыт, позволяя таким образом реконструировать его…Аналитик неизбежно постоянно реконструирует аспекты инфантильной жизни пациента, чтобы понять его актуальное расстройство, чтобы понять, как из ребенка вырос именно такой взрослый и как в этом взрослом продолжает жить нарушенный ребенок» [16, с.25]. 

Бергман, как психоаналитик, в своих фильмах пытался воспроизвести события психической жизни, его личной и членов семьи, например в фильмах: 

• «Молчание» - портрет одиночества, уязвимости человека, живущего без веры и любви, отсутствие которых приводит к ожесточению, опустошению и саморазрушению личности: этим можно объяснить незавидную судьбу брата и сестры Бергмана »[25] 

• «Осенняя соната» - о пустоте в отношениях между матерью и дочерьми, о нарциссизме матери, об использовании дочерей в своих целях, о нелюбви, об отверженности и о душевных тяжелых переживаниях дочерей в связи с этим, о тяжелых последствиях – инвалидность, психическое заболевание одной из дочерей. Можно провести аналогию жизненной истории двух братьев – Ингмара и Дага и их отношений с матерью. [23] и др. 

Итак: Фрейд говорит, что цель анализа - «помочь пациенту отказаться от вытеснений (в самом широком смысле слова) по отношению к предшествующей жизни и заменить их реакциями, которые бы лучше соответствовали психически зрелому состоянию. Имея в виду эту цель, пациента необходимо подвести к воспоминанию определенных переживаний и вызванных ими эмоций, которые он прежде забыл»[16, с.134-135]. Неоднократно Бергман писал о радостных воспоминаниях детства, когда он был у бабушки, там он получил опыт доверительных отношений, наполненных любовью, но они не стали основополагающими в его жизни, так как более сильными оказались негативные воспоминания жизни в родительском доме. 

В своих фильмах Бергман на протяжении всего творческого пути репрезентирует психические травмы, полученные в детстве: «Тюрьма»(1949), «Земляничная поляна» (1957), «Молчание» (1963), «Шепоты и крики» (1972), «Персона» (1966), «Стыд» и «Час волка» (1968), «Осенняя соната» (1978), а в фильме «Земляничная поляна» (1957 г.) показано начало реконструкции (конструкции) ранней нарциссической травматизации, что позволило ему уже доверительно общаться со своими родителями. 

Мать умерла в 1966, отец в 1970 году. Вытесненная Бергманом травма нелюбви в виде отверженного ребенка, комплекса «мертвой матери», нарциссических аспектов 11 взаимодействия с матерью, ненадежной привязанности, хотя и озвучивалась им в книгах, на экранах, но продолжали влиять на его жизнь, переживания, отношения, с женщинами, долго он не мог создать доверительные любовные отношения, так как пустота внутри была. Что не приносило душевного спокойствия. 

Фрейд пишет о предоставляемом пациентом материале – фрагментах в сновидениях, мыслях из потока свободных ассоциаций, «намеках на повторение аффектов», обнаруживаемых в отношениях переноса. Наконец «..то что мы ищем – это картина забытых лет пациента, которая должна выглядеть правдоподобной и, в основном, завершенной» [16, с.136]. Истинность заменилась правдоподобием, прошлое, как оно есть – прошлым, правдоподобно сотворяемым в процессе анализа. Также Фрейд пишет, что аналитик конструирует забытое из оставленных следов, уподобляя эту работу реконструкции древнего сооружения по руинам. Аналитик предъявляет пациенту конструкции его истории по мере их возникновения. 

В фильме «Земляничная поляна» (1957), затем в фильме «Фанни и Александр» (1982), по нашему мнению, получилось по Фрейду- истинность заменилась правдоподобием, прошлое как оно есть – прошлым, правдоподобно сотворяемым в процессе анализа., т.е. он сконструировал «забытое из оставленных следов, уподобляя эту работу реконструкции древнего сооружения по руинам.» [16, с.136]. 

Итак, Бергман на протяжении всего творческого пути конструировал забытое из оставленных следов, уподобляя эту работу реконструкции древнего сооружения по руинам. 

Постепенно, (переломным является фильм «Земляничная поляна»), Бергману удалось отказаться от вытеснений по отношению к предшествующей жизни, а именно, как мы предполагаем, от вытесненной ненависти к матери за отвергнутого младенца - и заменить их реакциями, которые бы лучше соответствовали психически зрелому состоянию. 

Ненависть/агрессия к матери за отвергнутого младенца в первые дни жизни – как невозможная для того чтобы пережить ее младенцем – была этим младенцем вытеснена, но продолжала бессознательно влиять на всю его жизнь и неоднократно возвращаясь к травме нелюбви, репрезентируя ее в своих фильмах, ему удалось реакции на эту травму заменить на реакции, соответствующие психически зрелому состоянию. 

Так, Ингмар в 1987 году писал о том, что много лет спустя после «Земляничной поляны» (1957), мать и отец обрели в его глазах нормальные пропорции - растворилась и исчезла инфантильно-ожесточенная ненависть. И их встречи наполнились доверительностью и взаимопониманием. [1]И действительно в 60-х годах их отношения улучшились, что подтверждено и в дневниках матери и в произведениях Бергмана. 

 Таким образом, мы предполагаем, что ранняя нарциссическая травма отвергнутого ребенка, была реконструирована. 

Также, в заключении, можно сказать, что отношения с матерью у Ингмара Бергмана в детстве не были удовлетворительными с самого рождения. Мать была в депрессии. Теплых материнских чувств к родившемуся сыну не испытывала, скорее пренебрежение. В первые недели - жизнь его была под угрозой от истощения, у матери пропало молоко, и он был отлучен от матери. Впоследствии мать, поглощенная созданием видимости благополучной семьи, была эмоционально отстраненной от детей. 

И с точки зрения психоаналитических концепций, можно сделать выводы: 

Ранние объектные отношения Ингмара Бергмана были депривированы депрессивным состоянием матери и ее холодностью. Попытки сохранить материнский объект привели к его интернализации и идеализации. Первичные объектные отношения с «мертвой матерью» зафиксировали опыт эмоциональной связи с «пустотой» вместо объекта, которая оживала каждый раз при выстраивании близких отношений. Травматичность этого периода не позволила интегрировать объект-репрезентацию первичного объекта, что привело к формированию расщепленной Я-концепции. Травмы эмоциональной депривации в отношениях с матерью и нарциссизм родителей не позволили Бергману закончить интеграцию родительских фигур, которые остались расщепленными, и завершить формирование собственной идентичности. 

У него отсутствует интегрированная Я-концепция; его собственная идентичность под гнетом нарциссического расширения родителей и интернализованных внутренних объектов не была до конца определена. 

Мы наблюдаем у Бергмана нарциссическую личность, которой присущи характеристики структуры Я 2-го типа ненормальной структуры Я по О. Кербергу: у него грандиозное патологоическое Я, противоречие между Я-концепцией и чувством неполноценности, он не может принимать других людей, эмпатия ограничена, защиты, как у пограничной организации личности, переживания своего Я интегрированы, чрезмерная потребность в любви, восхищении окружающих. 

Бергман использовал любовь как механизм допинга, что является одной из характеристик нарциссизма. Способность любить у Бергмана отсутствует, строить любовные доверительные отношения у него долго не получалось в следствие перенесенной ранней детской нарциссической травмы. В фильмах «Молчание», «Шепоты и крики» Бергманом раскрыта тема внутрисемейного эмоционального молчания, которую он ощутил в своем 13 детстве - тема общения без любви, как бы не понимая языка души, в результате чего - опустошение и как следствие возможно саморазрушение. 

Нарциссизм обоих родительских фигур способствовал формированию у Ингмара «Ложного Я», что затруднило процесс индивидуации. Но побег из дома в 19 лет стал важным шагом в жизни Ингмара в части осуществления сепарации, уходя от тотального контроля родителей, он вырвался из семейной системы и это дало положительные результаты, в отличие от брата и сестры, которые в психологическом плане больше пострадали от родительского всепоглощающего влияния. 

У нарциссических родителей дети вырастают с чувством потери своей истинной идентичности и зависят от восхищения других, как источника преходящей самооценки, без которой они чувствуют себя пустыми, изолированными, бесполезными и нелюбимыми. [19] И Бергман писал, что ему очень нравится, когда его хвалят. Но когда этого давно не было – ему «трудно дышать» и он не знает, сможет ли продолжать работать. Это и есть зависимость, так как нет осознания истинного Я. 

Из поколения в поколение – благими намерениями, не давая, дочери жить своей жизнью, бабушка вселила в мать Ингмара страх и неуверенность, таким же образом Карин (мать Ингмара) вселила страх и неуверенность в жизнь своих детей. Отец Ингмара в младенчестве потерял отца и конечно его мать, находясь в горе, не могла дать любви, далее он жил с матерью, жестоко обиженной на родителей мужа. Эти чувства из любви к ней, трансгенерационно принял на себя отец Ингмара. Также им был принят деспотизм его деда. [22]. О деспотизме Ингмара в первой половине его творчества, упоминают в своих воспоминаниях его соратники [17]. 

Ингмар пишет: «мама ты как-то сказала, что бабушка была к тебе сурова. Всю свою любовь она отдала младшенькому, тому, который потом умер. А кому ты отдала свою любовь?» [1,с. 424]. Из чего следует, что трансгенерационно, благими намерениями, из поколения в поколение передавалась нелюбовь. [22]. 

Таким образом, мы подтвердили наше предположение, что творчество и исследование детской жизни кинорежиссера являются репрезентацией его детских нарциссических травм, в т.ч. межпоколенческих передач сценариев семейного взаимодействия. Кроме того, исследование детства и творчества дало предположение , что репрезентация детских травм в творчестве может способствовать их реконструкции, а значит, изменению отношения к подсознательной травме, и соответственно, к уменьшению страданий.